DeepHistory

Формирование капиталистического города на Северном Кавказе происходило в 80-е -90-е гг. ХIХ в. Одновременно с индустриализацией юга страны. Рост городов и поселений городского типа (железнодорожных станций, крупных торгово-промышленных станиц) отражал главную тенденцию — отвлечение населения от земледелия к торгово-промышленной деятельности.

Прирост городского населения на Северном Кавказе (1867 — 1914 гг.) составил свыше 350% (367,6 тыс. человек); в европейской части России — 200% (204,6 тыс. человек). С 1863 по 1897 г. население Европейской России увеличилось на 53 %, а население Северного Кавказа на 75 % (приток извне составил 1,5 млн. человек). По данным переписи 1897 г. в среде городского населения пришлые составили — 54 %, тогда как среди сельского — 10,4 %, в Кубанской области эти цифры соответственно -—49 и 36 %, в Черноморской губернии — 84 и 70,3 %, в Ставропольской — 33,5 и 24 %. Особенно высоким был процент пришлого населения в городах: Владикавказ — 64 %, Грозный — 59 %, в Екатеринодар — 62 %, Майкоп - 59,8 %, Новороссийск — 83,3 %, с. Армавир — 56,4 %. В других городах, не являющихся промышленными, процент пришлых был ниже (Кизляр — 32 %, Моздок — 28 %). К этому надо добавить, что на Ставрополье — наиболее выраженном аграрном районе, с экономикой, сформировавшейся в дореформенный период, процент некоренного населения был самым низким среди городов Северного Кавказа — 43,1 (20).

Большую часть городского населения составили выходцы из европейских губерний России — к такому выводу нас приводят вышеуказанные статистические данные. Это неизбежно влияло на формирование духовного климата города. Специфичность последнего на Северном Кавказе заключается еще и в том, что коренное население (в данном случае речь идёт о казаках), доминирующее в социально-экономическом плане, все же более определяло духовный климат сельской местности. В 1897 г. в Екатеринодаре проживало всего 65 606 человек, казаков же было только 3 766 человек, в Ейске соответственно 35 414 и 318, в Майкопе - 34 327 и 1 390, в Анапе - 6 944 и 50, в Армавире - 18 113 и 43 (21). На казачьи области не распространялась аграрная реформа, община не только не подлежала разрушению, но, напротив, укреплялась. Иногородние, фактически противопоставленные казакам, не могли «слиться» с ними ни в этно-, ни в социокультурном смысле. В результате они составили основу городского населения, усилив русификацию края.

Эти обстоятельства играли решающую роль в том, что процент казаков среди, например, рабочих был крайне низким. Нельзя сбрасывать со счета тот факт, что сами казаки обладали сильно выраженным чувством субэтнического самосознания, корпоративности своего общества. Например, в близком малороссийскому наречии казаков существует масса терминов, обозначающих русских, выходцев из центральной России. Характер таковых, вне всякого сомнения, показывает самоидентификацию казаков как отдельной подгруппы российского суперэтноса. Промышленное освоение Северного Кавказа связано с волной миграции именно этих русских, проникновения российского капитала, в основном, российский характер городов региона. Казачество, занимающее доминирующее положение в своих областях, крепко держало в руках нити административного управления и всё более замыкалось в рамках традиционного быта.

Рассматривая модель повседневности казаков, крупный специалист в этой области истории Н.И. Бондарь выделяет две её составляющие: военный и гражданский «миры» (22). С.А. Голованова отмечает, что « … гражданский «мир» формировался позднее, чем военный и занимал по отношению к нему подчинённое место … Вместе с тем, исторический опыт показывает, что соотношение этих двух миров в сторону «мира гражданского» изменилось уже во второй половине ХIХ века. После окончания Кавказской войны и перемещения государственных границ на юг, казачеству Юга России необходимо было пересмотреть приоритеты в их веками сложившемся образе жизни» (23). Мы говорили выше, сколь сложен был процесс такой адаптации и как болезненно определённая часть казачества реагировала на рост значимости иногородних в культурной и хозяйственной жизни края.