DeepHistory

Петровская эпоха была завершением процесса складывания абсолютизма, но она же оказалась и наиболее полным его выражением. Именно при Петре I неограниченность власти монарха достигла максимального предела. Последующий же период стал этапом выработки пусть и не явных, но все-таки ограничителей полномочий императоров. Именно в этом, а не в простом переходе власти "от одной кучки дворян или феодалов . другой" (В.И. Ленин), состоял смысл тех событий, которые вошли в историю под именем "эпохи дворцовых переворотов". Перевороты XVIII в. были, в сущности, отражением претензий российского общества на участие во власти. "Логика процесса поставила гвардию на то место, которое оставалось вакантным после упразднения земских соборов и любого рода представительных учреждений, так или иначе ограничивавших самодержавный произвол, когда он слишком явно вредил интересам страны. Этот "гвардейский парламент", сам принимавший решения и сам же реализовывавший, был, пожалуй, единственным в своем роде явлением в европейской политической истории" (Я. Гордин).

Благодаря настойчивости "гвардейского парламента" во второй половине XVIII произошла стабилизация политической системы, были выработаны новые формы взаимоотношений между монархией и обществом. Это не были какие-либо письменные взаимные обязательства в виде конституционного закона, скорее императорской властью были осознаны пределы ее возможностей, которые она старалась не переступать. Быть может такую монархию можно было бы определить как "самоограниченную". Именно эта необходимость самоограничения обусловила и успешность царствования Екатерины II (1762 - 1796 гг.) и, напротив, неудачу Павла I (1796 - 1801 гг.), и, наконец, непоследовательность и противоречивость политики Александра I.

Необходимость считаться с общественным мнением стала неотъемлемой чертой государственной системы и легла в основу политики, получившей название "просвещенного абсолютизма". Главным отличием ее от традиционного абсолютизма являлась двойственность проводимых мероприятий. С одной стороны, правительства активно противодействовали всяким попыткам изменениям существующей системы, но с другой - были вынуждены время от времени делать частичные уступки требованиям общества.

Так, почти все монархи начинали свое правление с поощрения либерализма. Если Екатерина II в первые годы после прихода к власти организовала созыв и работу Уложенной комиссии (1767 - 1769 гг.), ограничившейся, правда, лишь чтением наказов, то на долю Александра I приходится создание Негласного комитета М.М. Сперанского, создавшего ряд вполне либеральных законов. Более того, Александр даже продумывал план конституционных реформ, хотя и не осуществившихся, но отчетливо показывающих то направление, в котором нехотя двигалась российская монархия. Та же тенденция видна и в усилиях государства по распространению просвещения в стране, поскольку образование заметно увеличивало число тех, кто стремился провести идеи либерализма в российскую действительность. Не удивительно поэтому, что именно в эти годы в России получило широкое распространение свободомыслие (Вольное экономическое общество, Н.И. Новиков, А.И. Радищев, декабристы и т.д.).

В то же время, не было ни одного монарха, который бы был последователен в своих либеральных устремлениях. Все они, как правило, во второй половине царствования вступали в активную борьбу с либерализмом. Прежде всего она выражалась в укреплении централизма в системе государственного управления, имеющего цель поставить под жесткий контроль общество. Примерами такого рода являются, например, губернская реформа Екатерины II или создание Совета Министров Александром I. Не отказывалось правительство и от использования репрессивных методов в борьбе против либералов. Среди них можно назвать и достаточно жесткие, подобно аресту Н.И. Новикова или ссылке А.И. Радищева, и весьма умеренные, в виде традиционной опалы, как например, М.М. Сперанского. В противоположность политике привлечения реформаторов начала царствования в фавор входят весьма консервативные деятели, типа А.А. Аракчеева. Не менее двойственный характер носила и социальная политика этой эпохи. Если расширение привилегий дворянства, наиболее полно выраженное в "Жалованной грамоте дворянству" (1785 г.), и организация местного дворянского самоуправления выглядели, в общем-то, естественно, то покровительственная политика по отношению к предпринимательским слоям и создание городского самоуправления ("Жалованная грамота городам" 1785 г.) и уж, тем более, попытки разрешения крестьянского вопроса (указы о трехдневной барщине и вольных хлебопашцах, ликвидация крепостного права в Прибалтике и др.) явно свидетельствуют о понимании государством необходимости хотя бы частичных изменений в социальной системе.